Все, как у людей: МХАТ им. Горького в поисках героя
Спектакль «36 часов из жизни одинокого мужчины» – новая версия известной постановки по
роману Юрия Полякова «Грибной царь». Команда МХАТ не просто вернула в репертуар, но
создала новую версию спектакля. Это новая редакция текста, новая сценография, а также
реализация идеи режиссера Александра Дмитриева о «перепрошивке» контекста под
современные реалии — и вот герои появляются в сюжете уже и в виде иконки на телефоне.
В этом романе есть некий секрет
Валентин Клементьев, Народный артист России, исполнитель роли главного героя —
бизнесмена Свирельникова, которому и отпущены эти 36 часов, говорит: «Это не первая
встреча, десять лет назад мы попробовали реализовать этот замысел на малой сцене.
Инсценировка всегда сложнее постановки пьесы. Сегодняшняя наша попытка — это попытка
актуализации материала, его перепрочтения в современном контексте. Сам герой
вневременной, он типаж, который мог оказаться в любом времени. Свои 36 часов он
проживает в попытке понять, что с ним происходит, и в невозможности полностью это
осознать. Все мы жили в 90-е, но выживали по-разному. В этом романе есть некий секрет, и
мы понимаем, что он не про 90-е, он про человека. Этот секрет, надеемся, зрителю
интересен».
Вопрос наличия Бога в самом себе
Владимир Халтурин, исполнитель роли друга и врага главного героя — Веселкина, тоже
пытается разгадать секрет — секрет своего героя: «Когда я был назначен на эту роль, то
немного ужаснулся. К нему у меня лично антипатия, а я должен его понять, понять, где его
боль, его край, его совесть. И ведь неслучайно через весь спектакль у Полякова проходят
черви, которые пожирают нас изнутри. Эта метафора — он о многом. Веселкин ведь не
просто идет по головам, он спит с женой своего друга, и не просто друга, а боевого товарища.
Как это возможно? А возможно. Он прекрасно вписался в то время, да и в нашем времени
таких героев немало. Мы сейчас во МХАТ занимается поиском героя, исследованием
антигероев. Тут четко запечатлено время, которое мы помним — сам помню, как в те времена
бегал на Тушинский рынок менять полученный кофе на… детское питание. Но вопрос не во
времени, а в наличии некой червоточины в человеке и то, как он с собой справляется. Это
вопрос личности, вопрос совести и наличия Бога в самом тебе. В этом главный вопрос
спектакля».
Вверх по лестнице, ведущей вниз
Сценография спектакля изысканно лаконична. Экран на сцене, пара стульев, и лестница,
просматриваемая насквозь — по ней герой то взбирается наверх, то спускается вниз, на ее
вершине он расстается с жизнью — внезапно падает из руки телефон, со звуком выстрела
ударяясь о сцену — и нет господина Свирельникова. Нет больше его метаний, разводов,
намерений жениться, вечных хлопот о решении постоянных проблем, тревоги о
несуществующей слежке и опасности, переговоров и встреч, женщин и девушек, денег и
забот… В звенящей тишине понимаешь, вот так и ты рискуешь упасть в забеге за успехом, на
одной из ступенек карьерной лестницы.
Вне времени
Действительно, история не о пресловутых 90-х, создателям спектакля удалось наполнить ее
смыслом вне времени. И задник, превратившийся в экран, где мы видим то аватарки
абонентов, то путешествие по лесу и червей, становится своего рода приметой нашего
времени — мы ведь и правда живем в экранах смартфонов. Не звонит он пять минут — и ты
в тревоге. А не видел близкого человека месяц — и не переживаешь. Загадка…
И герой спектакля постоянно в телефоне — звонки, звонки, звонки… То от него чего-то хотят,
то он чего-то хочет. Денег, заказов, контрактов, и… лишь близкие — любви, внимания,
ребенка… Но в этой какафонии «хочу» герой уже перестает понимать, что происходит, не
слышит сам себя.
Все, как у людей
Эта фраза девушки, которая могла бы стать женой Свирельникова и матерью его ребенка,
брошенная в разговоре о грибах (мифический грибной царь вообще отдельный персонаж
сюжета), вдруг цепляет, и ты понимаешь, где могла быть стартовая точка этих метаний.
А ведь и правда, чего хотели герои, ставшие из друзей — врагами, из партнеров —
конкурентами, из близких — чужими. Всего-то навсего, чтобы было «как у людей». А потом
вдруг захотелось лучше, еще лучше, и этот бег по кругу стал неостановим.
Не зря же на сцене есть и образ священника, очень тонко сыгранного Сергеем Кисличенко.
Артист не сразу принял эту роль, даже советовался со своим духовником, но именно
батюшка, сыгранный довольно отстраненно, как нечто над проблемами стяжательскими и
бренными, дает повод задуматься, кто ты, своим ли путем ты идешь, как и когда ты делаешь
свой выбор.
36 часов вполне можно, как любят сейчас делать разного рода коучи, разобрать на детали —
столько-то часов ушло на телефон, столько-то на общение с дочерью (довольно проблемное),
столько-то на «дела амурные», столько-то на случайные разговоры, и возникает вопрос — а
когда же человек говорит сам с собой? Может, именно от этой немоты душевной, неумения
услышать и прочувствовать самого себя, и останавливается сердце?
Зачем?
Как сложно определить жанр, что же такое «36 часов» — трагедия одиночества, современный
городской детектив, или даже местами мелодрама, так же сложно ответить и на вопрос —
почему… почему мы выбираем то или иное в своей жизни?
Артисты МХАТ ищут ответ на эти вопросы вместе со зрителем — тем, кто загодя покупает
билет или спрашивает лишний у знаменитых дверей, тем, что выходит из зала с влажными
глазами или похлопывая друг друга по плечам, тем, что осуждает либо жалеет главного
героя. Главное, что объединяет столь разных людей — они идут во МХАТ за эмоциями и
поводом задуматься — о жизни и о себе. В этом и есть секрет классического театра, бережно
сохраняющего свои традиции, но умеющего говорить со зрителем на языке своего времени.
2 февраля можно будет сделать попытку разобраться в спектакле, людях и себе снова.. За 36
часов жизни героя и полтора часа спектакля на большой сцене МХАТ им. М. Горького.
